КАССИАН

(«Житие и подвизи въкратце старца Касиана, рекомаго Босого, иже бысть во Иосифове мон-ре, о немже слышах преже мене бывших, иное же своима очима видех») было составлено в сер. XVI в. Оно сохранилось в 3 списках сер.- 2-й пол. XVI в., происходящих из Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря - ГИМ. Син. № 927; РГБ. Ф. 178. Муз. № 1257 (сер.- 3-я четв. XVI в.); Ф. 98. Егор. № 882 (кон. XVI в.). Житие опубликовано по списку ГИМ. Син. № 927 (Древнерус. патерики. 1999. С. 213-217). Существуют разные т. зр. относительно авторства Жития. Согласно одной гипотезе, оно было написано учеником К. Фотием († 1554) (Зимин. 1978. С. 78. Примеч. 10; Он же. 1977. С. 117). Согласно другой, Житие составил ученик Фотия Вассиан Кошка (Ключевский. Древнерусские жития. С. 295-296; Дмитриева. 1988. С. 285-286). Ряд исследователей допускают возможность написания Жития как Фотием, так и Вассианом (Кадлубовский. 1902. С. 257; Творогов. 2005. С. 35; Древнерус. патерики. 1999. С. 333).

При составлении Жития привлекался материал из Жития прп. Иосифа Волоцкого, написанного еп. Саввой (Чёрным), послания волоцкого игум. Нифонта (Кормилицына) вел. кн. Василию III Иоанновичу, вероятно, использовались бытовавшие среди насельников Волоколамского монастыря рассказы К., возможно переданные учеником преподобного Фотием. Рассказ о кончине К., по-видимому, принадлежит волоцкому игум. Нифонту (на этом основании А. П. Кадлубовский считал его «соучастником» написания Жития).

В источниках сообщается, что К. скончался в возрасте 93 лет. Святой происходил из Переяславля, вероятно из рода служилых землевладельцев. Отсутствие упоминания родственников К. в источниках косвенно свидетельствует, что святой был выходцем из среды мелких или средних землевладельцев, которые составляли большинство среди вотчинников Переяславского у. в XV-XVI вв., где заметное развитие получило землевладение княжеских слуг (см.: Тихомиров. 1938. С. 135; Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история Северо-Вост. Руси XIV-XVI вв.: Переяславский у. М.; Л., 1966. С. 42-57). На принадлежность К. к этой среде косвенно указывает и состав братии Волоколамской обители в кон. XV-XVI в., когда в мон-ре значительную роль играли выходцы из названных социальных слоев: Санины, Полевы, Ступишины, Ленковы и др. (Тихомиров. 1938. С. 135-136; Зимин. 1977. С. 112-122, 153-165; Чернов С. З. Волок Ламский в XIV - 1-й пол. XVI в.: Структуры землевладения и формирование военно-служилой корпорации. М., 1998. С. 135-140, 172-182, 193-202; Dykstra T. E. Russian Monastic Culture: «Josephism» and the Iosifo-Volokolamsk Monastery, 1479-1607. Münch., 2006. P. 121-148). «Дошед съвершена возраста», Косма поступил на службу, по-видимому в Москве: «И съводворяяся с жывущими в царской полате; и его ради мужества, и крепости, и силы позна его и самодержець, князь велики Иван Васильевич всея Русии, иже и научи его, самодержьца, праволучно стрелы пущати по знамени (цели.- А. У.), и сего ради бысть от дръжавнаго в чести и в брежении» (Древнерус. патерики. 1999. С. 213). Учитывая возраст как К., так и вел. кн. Иоанна III Васильевича (род. в 1440), к-рого Косма учил стрелять из лука, можно полагать, что преподобный оказался на службе у Московского вел. князя в 50-х гг. XV в. Упоминание о «мужестве» святого (если, конечно, речь не идет об агиографическом топосе) дает основания предположить, что он участвовал в военных походах.

Через нек-рое время Косма пришел в Пафнутиев Боровский в честь Рождества Пресв. Богородицы муж. мон-рь и принял постриг от прп. Пафнутия. Это произошло не позднее 1477 г. (год кончины прп. Пафнутия). Судя по тому что в составленной Иннокентием вскоре после смерти прп. Пафнутия «Записке», где упоминаются наиболее видные монастырские старцы (Ключевский. Древнерусские жития. Прил. С. 439-453), К. не назван, можно предположить, что он принял постриг незадолго до смерти основателя Боровского мон-ря. На это же косвенно указывает и то обстоятельство, что архиеп. Вассиан II (Санин), несомненно знавший К., в своем Житии прп. Пафнутия (1-я четв. XVI в.) не назвал К. среди «древних» учеников прп. Пафнутия (Иосиф Волоцкий, Иннокентий и Исаия), рассказы которых послужили источниками Жития (Кадлубовский А. П. Житие прп. Пафнутия Боровского, написанное Вассианом Саниным // Сб. Ист.-филол. об-ва при Ин-те кн. Безбородко. Нежин, 1899. Т. 2. Отд. 2. С. 125). Как сообщается в Житии К., прп. Пафнутий «зело любя его за его смирение, и послушание, и за великиа труды его» (Древнерус. патерики. 1999. С. 213).

Согласно Житию К., уже при жизни прп. Пафнутия К. сблизился со своим сверстником прп. Иосифом Волоцким: видя строгое соблюдение им устава, К. «прилепися к нему духовною любовию о Христе». Прп. Иосиф поведал К. о своем замысле создать общежитийный мон-рь. К. поддержал Иосифа, ответив: «Бог и Пречистыя Богородица твой помысл делом соврьшит, и яз с тобою же» (Там же. С. 214). Не исключено, что в Пафнутиевом мон-ре К. познакомился с прп. Даниилом Переяславским, к-рый также происходил из среды мелких или средних переяславских вотчинников. Согласно «Книге степенной царского родословия», составленной на рубеже 50-х и 60-х гг. XVI в. учеником прп. Даниила протопопом Андреем (впосл. митрополит всея Руси Афанасий), Даниил прибыл в Боровскую обитель вскоре после смерти ее основателя, т. е. ок. 1477 г. (Степенная книга. 2008. С. 328), когда К. еще находился там.

После кончины прп. Пафнутия К. недолго оставался в Боровской обители. В результате конфликта прп. Иосифа, возглавлявшего Боровский монастырь в 1477-1479 гг., с большинством братии К. покинул Боровск; придя в 1479 г. в основанный прп. Иосифом Волоколамский монастырь, он стал одним из первых его насельников. В обители прп. Иосифа К. вел суровую аскетическую жизнь. По сообщению Жития К., святой «возложи на собя пансыр под свитку, на наго тело, и пекий хлебы на братию. Правило же его бысть в келье - 6000 молитов Исусовых и тысяща поклонов. И егда же разсыпася пансыр, он же возложи на собя веригы тяшки зело, и тако тружаяся и постяся». Когда преподобный достиг 90-летнего возраста, волоцкие иноки, видя его «уже телом изнемогша», сняли с него вериги. Поправившись, старец «повеле паки иныя сковати, но тяшки не потолику» и носил эти вериги до своей кончины. В жизнеописании К. рассказывается о его желании «четыредесят дней не ясти, ни пити, ни паки возлещи на ребрех». После 12 дней воздержания старец «изнеможе» и на нек-рое время потерял зрение, 30 дней ослепшего К. водил его ученик Иона Голова (Пушечников). Узнав об этом, прп. Иосиф «запрети великим запрещением» К. поститься «чрез силу». В Житии К. сообщается о том, что у него отнялись ноги; помолившись Пресв. Богородице, инок поправился. После этого К. дал обет более не обуваться и не надевать теплую одежду «и до кончины живота своего не измени обета своего» (отсюда прозвище святого). Страдая от холода, старец говорил себе: «Терпи, грешный Касиане, терпи! Горек мраз, но сладок рай, и аще не ныне умрем, умрем же всяко» (Древнерус. патерики. 1999. С. 214-215; ср.: Степенная книга. 2008. С. 317). Составитель Степенной книги, зафиксировавший, по-видимому, устные рассказы о К., характеризует преподобного «яко бесплотна человека, аще и во плоти суща» (Степенная книга. 2008. С. 317).

Крещение Иоанна IV в Троице-Сергиевом мон-ре. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 225. Л. 890)

Крещение Иоанна IV в Троице-Сергиевом мон-ре. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 225. Л. 890)

В нач. XVI в. К. и Иона Голова являлись самыми близкими к прп. Иосифу лицами, выполнявшими важнейшие его поручения (вероятно, вслед. того что др. первые волоцкие насельники, пришедшие с Иосифом из Пафнутиева мон-ря, к тому времени покинули Волоколамскую обитель). Согласно анонимной редакции Жития прп. Иосифа, написанной, возможно, серб. агиографом Львом Аникитой Филологом в 10-20-х гг. XVI в., во время конфликта прп. Иосифа с волоцким удельным кн. Федором Борисовичем в 1507 г. К. вместе с Ионой Головой был направлен к вел. князю Василию III Иоанновичу с просьбой установить великокняжеский патронат над обителью. Просьба была удовлетворена. Удельный дмитровский кн. Юрий Иванович во время конфликта с Василием III в 1510 г. прибыл в Иосифов мон-рь за советом. Прп. Иосиф вместе с кн. Юрием отправился в Москву, но из-за болезни не смог продолжить путь и послал вместе с дмитровским князем К. и Иону Голову. Возможно, выбор был обусловлен происхождением иноков - оба они в миру являлись служилыми людьми великого и удельного князей (в Житии прп. Иосифа сообщается о том, что Иона Голова до пострижения был воспитателем Федора и Ивана - сыновей волоцкого кн. Бориса Ивановича). Во многом благодаря посредничеству волоцких старцев конфликт вел. князя с удельным князем был улажен (Житие и пребывание въкратце. Стб. 485-488). В благодарность Юрий Иванович в июле 1510 г. пожаловал Волоколамскому монастырю с. Белково в Рузском у. и ряд привилегий (АФЗХ. Вып. 2. № 46-48; Зимин. 1977. С. 91-92).

Прп. Иосиф высоко ценил К. В послании к Василию III Иосиф, высказывая пожелание о своем преемнике на посту волоколамского игумена, среди тех лиц, кто «пригож к делу тому», на первом месте поставил К. (2-м назван Иона Голова; см.: Послания Иосифа Волоцкого. С. 239; данное известие сходным образом читается и в Житии прп. Иосифа, написанном еп. Саввой (Чёрным), см.: Житие и пребывание въкратце. Стб. 489). Составитель Степенной книги, вероятно основываясь на рассказах современников прп. Иосифа (в первую очередь Даниила Переяславского), сообщил, что «сам Иосиф свидетельствоваше, яко благодать велию имяше от Бога» К. (Степенная книга. 2008. С. 317).

В 3 меновых и 1 купчей грамотах 1507-1511 гг., где перечислены волоцкие иноки, К. упомянут сразу после прп. Иосифа (АФЗХ. Вып. 2. № 36-37, 39, 49; в грамоте № 37 К. фигурирует с прозвищем Старый, возможно, чтобы отличить его от волоцкого монаха Кассиана Молодого, «сродника» прп. Иосифа). По-видимому, свое положение К. сохранил и после смерти основателя Волоколамского монастыря († 1515): в меновой грамоте 1516 г. К. назван на 2-м месте, после нового игум. Даниила, буд. митрополит всея Руси (Там же. № 72). Несмотря на то что нет сведений об участии К. в полемической деятельности, к-рую активно вели прп. Иосиф и близкие к нему лица в кон. XV - 1-й трети XVI в., в отписке митр. Даниила о материалах слушаний по делу прп. Максима Грека в 1525 г. К. среди волоколамских иноков назван 2-м, после игум. Нифонта (Кормилицына) (Судные списки. 1971. С. 121). Волоколамские источники говорят об особом положении К. в обители, но он упоминается в них очень редко, после 1516 г. его имя исчезает из хозяйственных документов. Видно, что участие в хозяйственной жизни мон-ря не было для преподобного важной формой деятельности.

25 авг. 1530 г. сразу же после рождения долгожданного наследника московского престола, буд. царя Иоанна IV Васильевича, Василий III с находившимся в Москве волоколамским старцем Тихоном (Зворыкиным) отправил игум. Нифонту и старцу Тихону (Ленкову) послания с просьбой «бить челом» К. стать восприемником новорожденного. К., бывший «в велицей немощи и в старости», «скоро воста от постеля своея» и отправился в Москву. В столице инока на монастырском подворье встретил вел. князь, к-рый, сняв «царскый венець со главы своея и поклонися», просил святого участвовать в таинстве Крещения наследника. Составитель Степенной книги сообщает, что К., к-рому было ок. 100 лет, «яко младенища привезоша, и бяше поддеръжим некоими избранными двема иноки тоя же обители» (Степенная книга. 2008. С. 317). 4 сент. 1530 г. преподобные К. и Даниил Переяславский приняли участие в таинстве Крещения Иоанна IV в Троице-Сергиевом мон-ре. «Действовал священническая» троицкий игум. Иоасаф (Скрипицын) (впосл. митрополит Московский и всея Руси), К. и Даниил были восприемниками (краткие сообщения об этом см.: ПСРЛ. Т. 13. С. 48; Т. 20. С. 407). После Крещения вел. князь «архимандрита же (Даниила Переяславского.- А. У.) и старца Касияна великому учрежению и чести сподоби, и великими дарованми одари, и отпущает их во своя» (Древнерус. патерики. 1999. С. 216). Обращение при крещении Иоанна IV к постриженикам прп. Пафнутия Боровского было неслучайным: в Боровском монастыре создавались тексты, поддерживавшие 2-й брак вел. князя, к-рый далеко не все одобряли. Ок. 1531 г. Василий III адресовал К. по меньшей мере 2 послания, чтобы он «молил Господа Бога, и Пречистую Богоматерь, и великых чюдотворец, и игумена Пафнутья, и старца Иосифа о тишине, и о устроении земъском, и о здравьи всего православного християньства», а также о здоровье семьи вел. князя. На особый пиетет Василия III по отношению к К. указывает обращение к нему как к «господину моему» (Зимин. 1963. С. 133-134).

Василий III узнал о кончине К. не позднее 5 марта 1532 г.- этим днем датировано его послание к волоколамскому мон. Тихону (Ленкову), в к-ром вел. князь повелел Тихону и Луке Ленковым прибыть в Москву и рассказать, как «старца Касьяна в животе не стало», а также привезти крест, который был при К. во время его пострижения в схиму. По-видимому, игум. Волоколамского монастыря Нифонту было отправлено письмо аналогичного содержания (не сохр.). В одном из сборников Нифонта (РНБ ОСРК. Q.XVII.64) помещен список ответного послания, составленного Нифонтом, вероятно, не позднее кон. окт. 1532 г. (упоминая членов великокняжеской семьи, волоцкий игумен не назвал Юрия, родившегося 30 окт.). Игум. Нифонт подробно описал последние дни жизни К., соответствующий рассказ представлен и в Житии святого. Старец «день за десять и болши до преставления его понемог... Божественых Таин причастился со страхом и радостию». Незадолго до смерти К. «нецыи от братии начаша к нему приходити, желающе получити от него благословения и прощения; и он с ними беседоваше кротко, обрадованным образом когождо от скорбий утешая». В день кончины К. повелел служить в своей келье вечерню, во время которой преставился «в десятый час дьни» (Древнерус. патерики. 1999. С. 217). К. был похоронен возле погребения прп. Иосифа в «новом» приделе Успенского собора Волоколамского мон-ря (Леонид (Краснопевков). 1863. С. 7-8): «во втором ряду от восточной стены, непосредственно к западу от лежащего рядом с Иосифом надгробия Дионисия Курцева» (Чернов С. З. Некрополь Иосифо-Волоколамского мон-ря в свете археологических исследований 2001 г.: Старый и Новый приделы // Прп. Иосиф и его обитель: Мат-лы науч.-практ. конф. М., 2008. С. 300-301). Захоронения в «новом» приделе сильно пострадали при закладке фундамента нового Успенского собора в 1688 г.

Сведения о почитании К. ограничиваются XVI в. Немногочисленность списков Жития К., их преимущественно волоколамское происхождение и бытование указывают на то, что память святого чтилась особенно в Волоколамском монастыре. Почитанию К. в Волоколамском мон-ре способствовал, книгописец Евфимий (Турков) настоятель обители в 1575-1587 гг.. В предисловии к сборнику 2-й пол. XVI в. игум. Евфимия (РНБ ОСРК. Q.XVII.50) К. указан 1-м среди учеников прп. Иосифа (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 109). Игум. Евфимий назвал К. наряду с прп. Иосифом, Ионой Головой и книгописцем прп. Герасимом Чёрным «начальником» и «учителем». Память К. содержится в составленном Евфимием «Списке старой кормовой», где соединены синодик и кормовая книга Иосифова Волоколамского мон-ря (ГИМ. Епарх. № 1(6). Л. 29 - КЦДР. 1991. С. 125); вскоре эту рукопись Евфимий заменил «новым списком» (ГИМ. Епарх. № 415/675). В выписке из обиходника Волоколамского мон-ря посл. четв. XVI в. К. назван «преподобным» (Леонид (Краснопевков). 1863. С. 5).

Наличие пространного повествования о К. в Степенной книге (22-я гл. 16-й степени), составитель которой, вероятно, не был знаком с Житием святого, указывает на то, что в сер. XVI в. рассказы о К. бытовали и за пределами Волоколамской обители (при митрополичьей кафедре и в близком к ней Чудовом в честь Чуда арх. Михаила в Хонех мон-ре, где, судя по всему, создавалась Степенная книга). В Житии прп. Даниила Переяславского (ок. 1556-1562) отмечены добродетели К., определившие выбор вел. князем восприемника при крещении наследника («сему сущу в добродетелех состаревшуся» - Смирнов. 1908. С. 55). В 1563/64 г. Иоанн IV «учинил память по отце своем крестном по старце по Касьяне по Босом и велел по нем кормити корм на всяк год на его преставление месяца февраля 11, а деньги на корм имати на всяк год по семи рублев изо государевы казны» (Вкладные и записные книги. 1906. Прил. С. 44. № 186). Канонизацией К. стало включение его имени в Собор Московских святых, празднование которому было установлено в 1997 г.

Изображения К., по-видимому, встречаются на миниатюрах Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в. в рассказе о крещении им и прп. Даниилом Переяславским сына вел. кн. Василия III, впосл. царя Иоанна IV (Шумиловский том - РНБ ОР. F.IV.232. Л. 890, 891 об.; см.: Лицевой летописный свод: Факсим. изд. рукописи XVI в. М., 2006. Кн. 8). В группе окружающих купель монахов в светлых священнических ризах или в темных мантиях определить, кто из них К., невозможно.